Июль. Жара. Разоблаченье плоти...

Июль. Жара. Разоблаченье плоти.
Искус – корректности манер, и пир - для глаз.
И крупный план, и взгляда на излете :
То – в профиль грудь, то – талия анфас.

Да что там талия – иных уж откровений
Полным-полно. Ну – хоть глаза закрой.
Инвариантность обольстительных решений
Лишь оттеняют - краски и покрой.

Вот - ангелоподобное созданье,
Свободное – от всяческих оков,
Являет миру – как объект для обожанья
Сквозь флер - прелестные горошины сосков.

Вот – молодости пыл. Весомо, зримо :
С ладошку - юбка, ноги - от ушей,
Походка в стиле "я неповторима",
Тут актуально – не "закрой глаза" – зашей.

Вот – зрелая охотница, на взводе,
С распахнутым капканом декольте,
Аккордом гимна матери-Природе,
А ля соблазн, а ля фриволите.

Хвала Всевышнему за это наважденье,
В нем восхищение и похоть – два крыла.
Летит фантазия, пришпорив вдохновенье,
Аллюр – все три креста! О, иншалла!

Больше горошины, меньше вишенки…

Больше горошины, меньше вишенки –
Кнопка звоночка в блаженный рай,
Чёлкой – вразлёт - завитушки рыженьки:
Не торопись, не звони. Поиграй.

Не отвлекайся. Полёт фантазии
Прибереги для иных минут,
Сладость совсем не в разнообразии,
Твой язычок – наслаждения кнут.

Ласково, нежно, без промедления,
Лёгким касанием – сердцу в такт,
Дли – перед взрывом – её мгновения,
Взрыв, коль умеючи – больше, чем факт…

Давай с тобой на миг вообразим...

Давай с тобой на миг вообразим,
Что все условности – развенчаны до срока,
Что ты – желанна, я – тобой любим,
Что я - не зверь, а ты - не недотрога.

Всего лишь миг – без лицедейства лжи,
Мгновение – без костылей приличий,
Что лепят сердобольные ханжи
Из глины страха собственных амбиций.

Пригубим чашу горького вина,
Букет и терпкость - истово смакуя,
Бесстыдство жестов - трепетно сполна,
И лакомство - отравы поцелуя.

И что с того, что мир – сойдет с ума,
Зайдется в крике сонмом обличений,
Ведь это – не тюрьма, и не сума,
Всего лишь боль досужих словопрений.

Зато жалеть мы будем – ты и я,
О том что сделано. А а не о том, что мнилось.
Жизнь коротка – банальность бытия,
Не дай Господь познать, что все – приснилось…

Сударыня, Вы - просто бесподобны...

Сударыня, Вы - просто бесподобны,
Я Вами пьян, и мой удел – запой,
Вы беззастенчиво, безудержно утробны,
Но так чисты, ранимы... Боже мой...

В одной руке – смущения поводья,
В другой – распутства бешенная плеть,
Ну как в безумном этом половодье
Не утонуть, презрев земную твердь?

Естественность на пьедестале страсти,
Что может быть хмельнее из отрад,
И с чем сравнить мастодонтальность власти,
Которой – быть рабом безумно рад?

Быть вне границ, над суетой сомнений,
С открытой настежь, трепетной душой,
Желать – лишь бесконечности мгновений,
И – растворяться в глубине чужой.

И вырвав, c криком – будто нож из раны,
Пластая плоть на тысячи кусков,
У вечности – короткий миг нирваны,
Припасть губами к бархату сосков…

Ах, как же ты, шалава, хороша...

Ах, как же ты, шалава, хороша
Вразлет на стильном ложе сексодрома,
В прелюбодействе звЕрится душа
Вдали от скуки мужниного дома.

Сколь ненасытно в кутерьме страстей
Твоё бесстыдно жаждущее лоно,
И демоны разврата всех мастей
В безумстве ласк не знают охолона.

Пусть не любовь, а похоть правит бал,
Но как умело, как умело правит!
Одним глазком увидит твой амбал -
Коль не удавит - точно уж, отравит.

Ужель не видит в суматохе дней
Что тело ласки жаждет, жаждет слёзно,
Пусть смерть страшна от праведных камней,
Не дай Господь - ослепнуть так серьёзно.

И даже если был бы я без сил,
С чертями б знался - пусть Господь осудит,
И ничего б у Бога не просил.
Здесь и сейчас. А дальше - будь, что будет

Вот и все, что я хотел сказать...

Вот и все, что я хотел сказать,
Вы ж, как видно, просто не сумели
Мне иную тему подвязать,
Ближе к вольностям об Вашем нежном теле.

Мой – таки – подвешенный язык
Бунтаря с избытком интеллекта
Даже тенью, подлый, не возник
Ни вблизи – ни одного, увы, аспекта.

Парадокс – обидный до соплей:
И язык, и губы – в такт желаний,
В душу наслюнявили елей,
Не унизившись до суетных лобзаний.

Неужели старость у ворот?
Что-то рано, право, и не к месту,
Как не в меру праведный урод,
Я блюду Вас, аки брАтову невесту.

А под кофточкой – горошины сосков,
Вкупе с томной поволокой взгляда,
Вопиют: подобных чудаков
Из рогатки убивать мальцами надо.

Пусть я выдумал две трети из того,
Что Вы, в принципе, могли б себе позволить,
Лучше что-нибудь – пускай из ничего,
Чем – мозги порядочностью школить