Как надо любить…

Любите! Любите глазами, чтоб видеть, что отразился
в глазах ты своей любимой, в которых весь мир с тобой.
В них бездна, в которой тонешь, ресницы, где заблудился
Чтоб видеть, как шепчут губы: «Люби меня, мой родной!»

Любите ушами: слово, что с губ любимых слетело,
тебя услаждает больше, чем трель, что льёт соловей
Любить надо без парфюма нетронутый запах тела,
тот запах твоей любимой, присущий лишь только ей.

Любите прикосновеньем, чтоб вам отзывалось тело:
почувствуйте бархат кожи и шёлк скользящих волос,
груди упругость и мягкость, и бёдра раздвинув, смело
коснитесь нежности сочной прекраснейшей из всех роз.

Язык - не для слова только. Почувствуйте вкус любимой:
вот здесь - словно мёдом мазано, текила на вкус - вон там.
У каждого всё по-разному. Исследуйте неутомимо.
Пять чувств по Божьему промыслу не зря подарены нам.

Все чувства свои навстречу любимой вашей откройте
бутоном, раскрытым солнцу, где каждое - лепесток.
Они скрепляются вместе душой (и со мной не спорьте).
Любовью зовётся этот, взращённый вами цветок.

Любовь животворящая

Пролог (танка)

Пестик к тычинке
нежно прильнул, и его
та одарила.

Щедро покрыла пыльцой…
Персик - любви этой плод.

Кульминация (японский сонет)

Губы с губами,
руки с руками сплелись.
Страсть закипела.

Словно две капли
в каплю большую сошлись
два жарких тела…

- Персик хочу, милый мой.
- Вот он, красавчик!
- Ты был так щедр, дорогой!
- Пусть будет мальчик…

Эпилог (хокку)

Маленький живчик
цель своей жизни нашёл…
Плод завязался.

Ревную

Как я люблю тот воздух, что от тебя мне веет.
Он аромат лаванды несёт ко мне с собой.
Но я ревную к Ветру: тебя ласкать он смеет,
И с ним ты время больше проводишь, чем со мной.

Ревную тебя к Морю: ему ты отдаёшься,
И каждой клеткой кожи ты с ним, а не со мной.
Ревную тебя к Солнцу, что по утрам в окошке
В постели тебя видит в сорочке лишь ночной.

К Воде тебя ревную, что из-под душа льётся:
Ей, что от Солнца прячешь, ты можешь открывать.
К Луне тебя ревную: она наглее Солнца,
К тебе крадётся ночью тихонечко в кровать.

Ревную тебя к Книге, что душу твою тронет,
А мне ты в свою душу не открываешь дверь.
Вот, написал я книгу, она - в твоей ладони,
Во всё, что в ней написано, поверь...
Или проверь.

Желание

Я б ветерком хотел свободным быть,
чтобы со всех сторон тебя ласкать,
и юбку вверх, шутя, чуть-чуть задрать,
и что-то там с причёской начудить.

Я по спине мурашки бы гонял,
скользнул в ложбинку на груди, робея,
и щёки гладил бы твои и шею,
и в рот врываясь, губы целовал.

Тебя, обняв, я б платье облепил,
чтоб линии фигуры подчеркнуть,
и, осмелев, ласкал бы твою грудь,
и, ошалев, под юбкой бы шалил.

Выбор

Монах был девственник. И вот,
Его девица соблазняла,
И ноги томно раздвигала,
Задрав подол аж на живот.

Что ему делать? Он не знал!
Пред ним два входа. Он замялся:
Один распахнуто зиял,
Другой меж ягодиц скрывался.

Он вспомнил, как Матфей писал:
«Входите тесными вратами,
Ибо широкие врата
В погибель приведут вас сами»

- Что ж, значит тесный узкий вход
Меня к блаженству приведёт –
Подумал он, - и, несомненно,
Широкий вход – то путь в геенну.

Словам Апостола внимая,
Он устремился прямо в зад,
И в «чёрный вход» едва влезая,
Протиснул плоть в… зловещий ад.

А в рай врата ведь были рядом,
Распахнутые, с райским садом,
И сладострастия поток
уже стремился между ног…

Монах Завет отлично знал.
Но не о том Матфей писал.

Трактуя Библию, порой,
От жизни можно оторваться.
Вот узкий путь.
Вот путь большой.
Есть выбор.
Вам куда податься?

Ориентир свой выбирая,
Стремимся мы к воротам рая.
Но кое-кто бывает рад
Ориентиром выбрать ад.

Что ж не гулять им райским садом,
Содом с Гоморрой – им награда.

Этот пряный пьяный мёд

Этот пряный пьяный мёд
губ твоих
мой жадный рот
наполняет.
И глаза летят в глаза,
в губы мне
твоя слеза
набегает.
Только это просто ты
от холодной пустоты
убегаешь.
Этот маленький каприз,
лёгкий, словно майский бриз,
ты прощаешь.

Я б ветерком хотел свободным быть

Я б ветерком хотел свободным быть,
Чтобы со всех сторон тебя ласкать,
С твоей причёской что-то начудить
И юбку вверх, шутя, чуть-чуть задрать.

Я по спине мурашки бы гонял,
Скользнул в ложбинку на груди, робея,
И в губы нежно-нежно целовал
И щёки щекотал твои и шею.

Вокруг тебя бы платье облепил,
Чтоб линии фигуры подчеркнуть.
И, осмелев, ласкал бы твою грудь
И, ошалев, под юбкой бы шалил.

Когда тебя я в губы целовал

Когда тебя я в губы целовал,
я от Меладзе истину узнал:
что чем любовь сильнее, крепче, выше,
тем целовать любимых нужно ниже.

И я любви высоты покорял:
за шеей – грудь, затем живот лобзал;
и брал очередную высоту,
спускаясь от пупка по животу.

Когда к коленям я твоим спускался,
на самом деле – ввысь я поднимался.
Я на таких высотах побывал,
когда тебе я пятки целовал.

Любовь взлетала выше, снося крышу:
я землю целовал!
Куда же ниже?
Я землю целовал со страстью, с пылом,
поняв, что ты ушла, когда земля остыла…

Когда я целовал тебя в уста,
Я думал, что любовь моя чиста…

Две человеческие плоти

Две человеческие плоти
друг с другом так соприкасались,
как будто слиться в плоть одну
они отчаянно желали.

Но это были только плоти,
они "любовью" занимались,
а две души их уж давно
любовь друг к другу не питали.

Сплетенье тел - инстинкт природы древний,
но в душах этих тел - одно смятенье…

Две человеческие плоти
друг к другу сблизиться стремились.
Две человеческие плоти,
две капли, в одну каплю слились.

Экстремальная любовь

Я хочу любить тебя на розах,
Чтоб шипы вонзались остро в тело,
Чтоб смешались кровь и пот и слёзы,
Чтоб, бурля, как пунш, та смесь горела.

Я хотел любить тебя на розах.
Экстремально, остро, без предела,
Романтично... Грёзы мои, грёзы!
Я хотел... Но ты не захотела.

Я хотел любить тебя на углях,
чтобы в искрах извивалось тело,
чтоб в глазах твоих пылали джунгли.
Я хотел... Но ты не захотела.

Сидя у горящего камина,
Я хотел любить тебя на льдине,
Чтобы лёд от тела расплавлялся
И в потоках страсти я купался.

Но пока витал я в грёзах с пылом,
Мой камин погас...
И ты застыла

Эрато

Я ждал её, как женщин ждут любимых:
Зажёг свечу, шампанское налил,
И плитку шоколада положил.
Не правда ли, знакомая картина?

Вот Эрато моя ко мне пришла,
И новый запах моря принесла.
И я, конечно, встрече той был рад,
И предложил ей горький шоколад.

А под него шампанское мы пили…
Вдвоём мы с ней такое натворили,
Что, протрезвев, я понял – перебрал,
И «плод любви» на части разорвал.

Увы, и с музами бывает расслабление,
И это видно по стихов творению.