Эроту

О, женское проклятье – любопытство!
Прости его Психее, юный бог.
Ведь нагота супруга – не бесстыдство.
Не будь жесток.
Завистливые сёстры – не Психея –
Виновны, что плечо горит твоё.
Лети же к ней, лети, от страсти млея!
Люби её!

Вот он я, оголённый до нерва, до сути

Вот он я, оголённый до нерва, до сути,
Точно провод, лишённый защитных слоёв,
Я красив, но опасен, как шарики ртути,
Как свечи лепесток для ночных мотыльков.
Обнажён до предела, теку сладким соком
Откровенности, ласки и чуткой любви,
Но не смей обмануть, мои чувства под током,
Лучше сердца засовы в ответ отвори.

Что может быть желаннее свободы?

Что может быть желаннее свободы?
Желаннее полёта среди звёзд? –
Быть пленником твоим!
Утопленным в объятьях,
Убитым и распятым на кресте
Твоей любви,
Моей любви –
Единой!

Зачем мне ощущение свободы?
К чему полёт – пусть даже среди звёзд –
Когда я там один?
Забытый, непонятный…
И я стремлюсь к обители земной
Твоей любви,
Моей любви –
Распятой!

Как хочется любить!

Как хочется любить!
Сильнее, чем дышать!
И губы милой пить,
В луга вдвоём бежать.

Как хочется любить!
Безумно, откровенно!
Одной любовью жить,
Она – благословенна!

Ноктюрн

Дерев зелёные фонтаны
Укроют нас своей листвой,
И будут ласки неустанны,
И вновь скажу тебе: «Я – твой!»

Реки играющие струи
Сольются, музыку творя,
И будут страстны поцелуи,
И ты прошепчешь: «Я – твоя!»

И звёзд задумчивые очи
Мерцают, радость не тая;
Да будут святы эти ночи,
Где будем вместе ты и я!

Посиди со мной, родная

Посиди со мной, родная,
Прикорни ко мне на грудь.
Ты устала… Знаю, знаю,
Но прошу тебя, забудь
На часок про все заботы,
В ласке мужа утони,
Вот увидишь, все невзгоды
Унесёт на край земли!
Пусть Господь меня осудит,
Что бывал в словах я груб,
А твоим прощеньем будет
Поцелуй послушных губ!

Приди!

Приди. Я жажду твоей ласки.
Когда сгущает вечер краски,
Приди. Я двери отворю.

Приди, желанная. Я верю,
Что другу сердце я доверю.
Приди. Как с богом говорю.

Приди, любимая. Забудем
Обиды. Выше, чище будем.
Приди. Тобою лишь горю.

Приди! Мы вольны от заклятья.
Приди – тебе мои объятья!
Приди – тебя боготворю!

Утренний сонет

В аромате донника и кашки
Нежного цветного покрывала,
В колыбели мяты и ромашки
Молодая дева почивала.

Свежая невинная улыбка,
Два бутона – трепетные груди.
Лучезарна! Сон витает зыбко.
Час рассвета. Мирное безлюдье.

Синева. Невозмутимо посветлело.
Соловьи симфонию колдуют,
Эхо утра бабочкой взлетело.

Как невесту ласково милуют,
Обнажённое расслабленное тело
Ветры обнимают и целуют.

Нескучный секс наскучит очень быстро

Нескучный секс наскучит очень быстро.
Красотка ты, но ведь с лица воды не пить.
Шампанское лишь пять минут игристо.
Скажи, о чём же мне с тобою говорить?
О том, что в ГУМе снова распродажа?
О сценаристе третьесортного кино?
Всё это для меня такая лажа!
Как для тебя Гоген и Гоголь – всё одно.
Оставь свои минетные уловки.
На скудоумие, как видишь, не встаёт.
Для головы кого б, а для головки
Вполне и Дунька Кулакова подойдёт.

Мной только, избранным из сотен

Мной только, избранным из сотен,
Ты будешь сладостно пьяна,
Когда ворвусь, горяч и плотен,
В твой ждущий сон, и как весна
Прольюсь в тебя ручьём любовным,
В пучине ласки утоплю,
И ты в ответ с дыханьем томным
Во сне прошепчешь мне: – Люблю!

И пахло вишней за окном

И пахло вишней за окном,
И в небосводе голубом
Стрижи метались.

И этим тёплым майским днём
Мы были в комнате вдвоём
И целовались.

Давно остыл забытый чай,
Но время словно невзначай
Остановилось.

И был я счастлив без вина,
И ты была любовь сама,
И всё свершилось.

Гиацинту

О, юноша, любимец Аполлона,
Забавы – прочь! Страшись его любви!
Но – поздно! Диск, летящий с небосклона,
Уже рассёк жестоко, до крови
Твоё чело. Глаза навек закрылись.
На землю, как подкошенный, упал.
И в месте том, где травы обагрились,
Цветок волшебно заблагоухал.

Ганимеду

Стать (которым?) любовником Зевса,
Чтоб ночами ласкать его чресла
Да амброзией полнить бокал,
Ганимед, ты об этом мечтал?
Вечно юный – не дар, а проклятье!
Ненасытны у Зевса объятья,
Неуёмен приапов гонец...
Громовержец, усни, наконец!