В полнолуние, тридцать второго…

Дрейфом - зимой, апрелями – штормом,-
Плыла, одеваясь для фото «ню»,
Теперь буду  помнить, что там,- за шторами,-
Тот, кому точно  не изменю.

Я с ним - в никуда, а сама - ниоткуда,
Перепутала все,  и эта среда,  -
Тридцать второго… Неизвестного года…
И наверное, - это чужая среда.

Сегодня забуду - прошлого не было,
Глотнула твое,- и от него не вырвало,
Видимо бред, как туман этиловый…
Но еще никогда так сильно не штырило.

В полнолуние, может, просто не спится,
Но  что же зрачки атропинно  расширены?
Я не вижу - визжу, и надо бы сбиться,
Но ведь не было  курева с ширкою!

А ты не спеши, на часах шесть девятого,
Потом будет поздно, и мы разобьемся,
И на фиг все… В  музыке семидесятых,
В регтайме,  и после – очнемся…

Даровано больше, чем просто – «вместе»,
Я знаю, что будет  почти наизусть,
Мы гости на этой ночной фиесте,
И от корриды заклинило пульс.

И липкая кожа не чувствует боли,
А просто ее у меня - уже нет,
Мы улетели,  у пропасти скользко,
Ну надо же… Как это? Так умереть…

И снова расстрел? Или все же сожжение?
Рассветная  странная, дикая  дрожь,
Прикоснешься,- не я это,- лишь отражение,-
Меня уничтожил огненный дождь…

Клаус, Хаус и джазмены бредово-ерундовое

Вот  и  все  офигели,  и  джазмены,  почувствовов  пульс,
Будоражили  нервы,  нейроны,  и  конечно  дендриты,
Выдували  из  меди  блестяшей  вязкую,  синюю  грусть,
Синкопично  рэгтаймили    и  аккордами  рвали    ритмы.

А  я  умирала,  и  решила    признаться    доктору  только  вчера, 
Что  бахилы  надев  его,-  я  рок-н-ролила  и  джайв  танцевала  на  льду,
Без  теплых  колготок,  в  стрингах,  без  шапки  и  свитера,   
И  помниться    что-то  еще,  очень  важное,  ему  прошептала  в  бреду.

Но  он  меня  вылечит,  знаю,  ведь  он  так  похож  на    Хауса,
Такой  же  небритый,  и  нервный,  и  немножко  даже  хромой,
Он  мне  обещал,  что  в  гости  придет  из  Джоула  некий  Клаус,
В  прикиде Иудашкина  Валика,  с  длинной  такой бахромой.

Он обещал  трижды  в  сутки  кормить  меня  шиколадками,
И  ставить,  и  ставить  мне  градусник,  и  давать  каждый  день  гербалайф,
А  Клаус  в  замочную  скважину  будет  скромно  смотреть  украдкою,
Ну  и пусть,  он  тоже  ведь  хочет  лечить,  раз  ему  это  дело в кайф.

Пляжные танцы на дарбуке

шИзлонг  в  тени шиза  запарила
Реалом  алого хотдога  в  булке
Разового  питания по  быстрячку
Волнуется  море  доска  для  серфинга
Скользит  по  гребню солёного  тела
Хватаем  время и  покамест не  выдернем  чеку

Песок  яичницу поджарит  ты  -  только
Разбей  яйцо и жаркий  мой  dancing
Начну босиком  на  дарбуке
В  ритме подобранном  умело
Синусоидой упругого  тела.

Напиться  в  жажду раздвоиться
И  раскрыться ловить  на  вздох
И  каждый  вздох  ловить
Любить как  быть теми,  кому  вниз
И  умирать  от  умирания
Продленным  пламенем двойных  реприз.

sleep,  bye,какое  там  «пока»
В  одном  каное без  весла
Течением  несет и  снова  слипшись
Забыв  про  сон и  про  еду  и  Н2О
Бояться  уступить бояться  улететь
И  обрести  до  срока мягкость
Не  добежав безумный  марафон

Губами  ощущать лишь то что очень близко
На  уровне  каких-то неведомых  созвездий
Скользящихся комет
До  боли  и  до  дрожи
Двух"человеков"безвоздмездно
На верхнем этаже Вселенной
Дарящих чувств квинтет.

Это было всерьёз. Мейоз

Вишневая  спелость...
капели  прошли
и  ландыши
отцвели,
Что  написано  чёрным  по  белому,
видно  не  высечь,
Поняла…
что–то  мне  в  спину  дишит,
И  я  чувтсвую  боль  под  ребром,
Слева,
Должно  быть  зашкаливает
амилаза,
боль,  и  нежность  и  значит
перехожу
в  профазу*.

Я  забываю  про  розы,
Не  успеваю  думать  о  долге
И  о  родине  тоже,
не  нужны  мы  ей,  нафиг,
сейчас  биология,
Июль  уплывает  из-  под  ног  моих.

Фифти-фифти,
оптимальные  дозы,
"Эй,  вы  там  ,  кто  внизу!"-
Ваш  потолок  слишком  тонок,
Едва  успеваю  менять  позы.

Из  форточки  ветер  –
Заносит  серебряно-  звездную  пыль,
Дышу,  попадая  в  кросИнговер*,
в  такт,
И  боюсь  этих  теней,  которые
Просто  взбесились,
Замыслив  свой  жестовый
Терракт
Пас?
Но  мы  их  осилим,
Пусть  опасаются
нас.

Ну,  вот,  разливаясь  вязко,
по  подоконнику  белому
Свет  луны
Картой  Аляски
Рисует  голубые  блики
Никто  не  разгадает  мои  ники
О,  как  все  вы  развратны!
Это  было  всерьёз,
Я  просто  учила  на  завтра
Урок  биологии
И  смотрела  в  микроскоп
-  ......мейоз*.



*  мейоз  -редукционное  деление  половьіх  клеток
*  профаза  -  самая  длинная  фаза  в  мейозе
*кросИнговер-  обмен  участками  хромосом  при  их  скрещивании

В синем цвете портрет

Слепок  из  клеток    в  бронзе  иль  в  глине  выжженой,
Tвои    руки  знают    мое  тело    в  точности  с  акупунктрурой,
Я  как    статуя,    замираю  до  одури    обездвиженно,
Не  лепи  меня  слышишь,    я  боюсь  остаться    просто  скульптурой.

Растяни  мое  тело,  как  полотно,  на  подрамнике,
Только  нежно (ты  знаешь  как),  холст    загрунтуй  белилами  ,
Когда  я  перестану  дышать,  превратившись  в подранок,
Оживи  меня  кистью,  проливая  оттенки  густо,  цвета  синего.

Нарисуй  меня  заново,  только  тебе  одному  знакомую,
Разбавляя  белилами  синь,  обалденно  глубокую,
И  обрамь    меня  в  страсть,  скользко  стянутой    рамою,
А  глаза  мои  нарисуй  будто  море,  и  чтоб  с  поволокою.

Кистью  нежно  пройдись,    окунувши  ее  в  бирюзовую  краску,
По  изгибам  дрожащим,  и  впадинам,  и  возвышениям,
Нарисуй  на  губах  поцелуй,  родинку  на  бедре  и  запястье,
Блики  светлые  на  груди  и  голубые  врата  в  рай    вознесения.

Ты  рисуй  меня  долго,  и  так  чтобы  краски  не  высохли,
Ты    кистью  касайся  меня,    наслоений  мазков    я    хочу,
Свет  сменяется    тенью,  в  такт  движений    на  вздохе  и  выдохе,
Я  заплачу,  затихну,  а  потом    неистово  так    закричу.


Синева…Синева,  только  отблиски  светло - зеленого,
Я  и  Тень  моя,  неподвижная...  И  распятая  плоть  моя...
Кто-то  скажет:  «Не  бывает    цвета  такого  неровного»,
А  масло  долго    не  сохнет  на  полотне,  ибо  тело  мое  потное.